07.06.2019 / Другие новости
Нет комментариев

В центре промышленного Челябинска остался уголок, который, кажется, не трогает время. Здесь все также примеряют вещи, стоя на картонке на полу, за ширмой или на складе с вещами.
«Знающий идет на базар»

На этом рынке ощущаешь себя пришельцем из будущего. Это место за минувшие двадцать-тридцать лет почти не изменилось. Те же металлические боксы, которые продавцы раскладывают каждое утро, развешивая на них товар. Та же вереница зазывал, затягивающих каждого прохожего к своим джинсам и сумкам. Торговые ряды находятся внутри крытого павильона — это единственная разница с базарами прошлого, которые были под открытым небом.
«Девушка, юбки на вас, — вторгается в воспоминания голос очередного продавца. — Не желаете платье? Куртку? Блузку? Футболку? Маечку? Кардиган есть крутой…». Я машу головой — ничего не хочу — но продавец снова и снова перечисляет предметы женского гардероба.

«Оленька, чай будешь?» — меня обгоняет немолодая женщина с телегой продуктов. Вот это да! И обеды предлагают также, как в прошлом веке. Несмотря на огромное количество продуктовых магазинов и закусочных поблизости, местные работники предпочитают питаться по-старинке — едой, приготовленной кем-то дома.

«Кроссовки надо? — слышится с другой торговой точки. — Туфли, сапоги, ботинки, босоножки, сланцы, кеды?». Продавец произносит слова быстро, не задумываясь, в надежде, что уж какая-то из разновидностей обуви точно нужна каждому.

Около контейнера с вереницей кроссовок останавливаются молодые парни. Они выглядят как студенты или выпускники школы. Один берет в руки черно-белые, резко пахнущие резиной бутсы. Продавец вырастает, как из-под земли, и начинает нахваливать товар: «Посмотри, как гнутся, посмотри, не ломаются, не треснут. Прошиты, прострочены, крепкие, на десять лет хватит». Покупатель ставит обувь на место. Продавец не отстает, предлагая те или иные модели, интересуясь размером и пожеланиями по цене.

Спрашиваю ребят, что привело их на рынок, ведь в городе огромное количество торговых центров, моллов, да и в интернете можно заказать, что угодно. «Знающие люди идут на рынок, — многозначительно объясняет один из них. — Да я шучу. Если честно, я на китайских сайтах много именно таких моделей вижу, а как купить, не померив-то? Присмотрю модель, сюда приду — всегда нахожу такую. Видимо, хозяин тоже у китайцев закупается».
«Интернет губит наши продажи»

Подхожу к одному из входов на рынок. Или выходов. Их здесь несколько, как и раньше. Попасть на территорию, которая никак не закрывается на ночь, можно с разных сторон. Киоск с надписью «Горячее питание» давно заброшен и пустует. Около него разложил товар торговец искусственными цветами. Чуть поодаль многообещающий штендер «Мир штор» предлагает вниманию покупателей не более десяти-пятнадцати однотипных портьер.

Около контейнера с вереницей кроссовок останавливаются молодые парни. Они выглядят как студенты или выпускники школы. Один берет в руки черно-белые, резко пахнущие резиной бутсы. Продавец вырастает, как из-под земли, и начинает нахваливать товар: «Посмотри, как гнутся, посмотри, не ломаются, не треснут. Прошиты, прострочены, крепкие, на десять лет хватит». Покупатель ставит обувь на место. Продавец не отстает, предлагая те или иные модели, интересуясь размером и пожеланиями по цене.

Спрашиваю ребят, что привело их на рынок, ведь в городе огромное количество торговых центров, моллов, да и в интернете можно заказать, что угодно. «Знающие люди идут на рынок, — многозначительно объясняет один из них. — Да я шучу. Если честно, я на китайских сайтах много именно таких моделей вижу, а как купить, не померив-то? Присмотрю модель, сюда приду — всегда нахожу такую. Видимо, хозяин тоже у китайцев закупается».
«Интернет губит наши продажи»

Подхожу к одному из входов на рынок. Или выходов. Их здесь несколько, как и раньше. Попасть на территорию, которая никак не закрывается на ночь, можно с разных сторон. Киоск с надписью «Горячее питание» давно заброшен и пустует. Около него разложил товар торговец искусственными цветами. Чуть поодаль многообещающий штендер «Мир штор» предлагает вниманию покупателей не более десяти-пятнадцати однотипных портьер.
Рядом с Ильнуром джинсами торгует миловидная девушка в черной куртке и черных брюках со стразами. «Да, на улице погуляешь, пить захочется, — она указывает на бутылку с водой у меня в руках. — А вы посмотрите джинсики на себя, только привезла товар, эксклюзивные модели». Видимо, услышав фразу «эксклюзивные модели» на рынке, я сделала такое удивленное выражение лица, что она восприняла это как согласие. Не успеваю понять, как это произошло, но уже послушно иду за Ольгой внутрь контейнера. Вот оно, возвращение в прошлое. На площади примерно метр на метр, свободной от товара, стоит самодельное зеркало в деревянной оправе. Около него лежит… нет, не картонка из 90-х, а кусок линолеума. Хорошо, что сегодня +16, а не -30 — примерять джинсы, стоя на нем, было бы не так весело. Ольга с первой попытки достает джинсы, которые мне подходят. Надеваю их, стараясь не соскользнуть с линолеума. Джинсы впору, только чуть велики в талии. «Можно взять на размер меньше. А можно и эти оставить, — тараторит продавец. — Смотри, ты припотела немного, а так они хорошо сидят. Можно с ремнем носить, ну и так красиво! Такое качество хорошее, плотные, не порвутся. Отличные джинсы, бери, даже не думай! Две восемьсот стоят, тебе за две с половиной отдам».

Покупать джинсы в мои планы не входило. Но Ольга не унимается, предлагая модели шире и уже, длиннее и короче. Я решаюсь на крайние меры: объявляю, что денег с собой нет. Девушка теряет ко мне всякий интерес. От ее общительности и радушия не остается и следа. «Надумаете — приходите, — говорит она. — Я вам сейчас визитку дам». Визитку? На рынке? Для меня это звучит примерно, как если бы она предложила в 1991 году созвониться по скайпу. Но нет, Ольга действительно протягивает визитку с рекламой джинсов из Турции. Чтобы я легко ее нашла, обозначен не отдел, линия, павильон, а… номер контейнера.
Базара нет?

Незаметно иду на другую сторону вещевой ярмарки. Она малолюдна. Открывает торговый ряд очередной контейнер с очками.
Рядом с входом сидит пожилая женщина и предлагает большие клеенчатые сумки в клетку. Именно в таких в конце прошлого века возили товар челноки. Неужели их кто-то покупает? Тут же вижу, что да.

К торговке подходит пожилая женщина с маленькой девочкой. Вертит в руках сумку, ставит на место, берет другую. Подхожу ближе.

«Да вот, совсем не собиралась ничего покупать, — объясняет женщина. — Приехали с дочкой и внучкой в больницу из Еманжелинска, собирались просто анализы сдать. Врач дочь осмотрел, говорит: “Ничего серьезного, но давайте мы вас гонять туда-сюда не будем, прооперируем сейчас”. Уложили в больницу. А мы ж не собирались. Вот сейчас купим маме халат, тапочки, продукты, все сложим и поедем домой». Бабушка покупает самую дешевую сумку, а я остаюсь с продавцом. «Только приезжие на рынок и идут, — бормочет она. — Раньше все только на базаре и закупались. А сейчас пожилые да из области по привычке сюда, а остальные в магазины».

За сумками вереница завешанных тряпками пустых контейнеров. Торговля не идет, видимо, давно.
Натыкаюсь на павильон, предлагающий перезапись видеокассет и сборник татаро-башкирской эстрады. Он местами заржавел. Очевидно, хозяин давно бросил предлагать свои услуги за ненадобностью.

С еще одной стороны рынок граничит с православным храмом. И торгуют здесь садово-огородным инвентарем. «Ой, а раньше же здесь продукты были?» — спрашиваю продавца. «А, того базара уже нет, — мужчина погружается в воспоминания. — Эта часть рынка вымирает. Да, что говорить, и та тоже. Раньше, как вспомню, какая бойкая торговля шла! И шапки норковые тут можно было купить, и дезодорант я первый на этом самом месте продал. Купил по блату за рубль пятьдесят, продал за три рубля».

Мы вспоминаем прошлое. Я интересуюсь, почему, если торговля плохая и прибыли почти нет, он не сменит рынок на магазин? «Да торговал я вон там, — мужчина показывает на торговый центр. — Аренда 35 тысяч в месяц. У меня таких оборотов нет давно. А снимешь меньше отдел — толком не разложишь. По соседству у меня был отдел фото на документы, еще какая-то торговля шла, люди ходили. А как он съехал, там заселилась посуда. Во-первых, почти конкуренты. Во-вторых, посещаемость упала сразу. Вернулся на рынок. Не каждый в магазин потащится, он далеко от остановки! А мы тут, рядышком, мимо не пройдешь».