18.02.2019 / Другие новости
Нет комментариев

В СССР сложилась парадоксальная ситуация — от 25% до 35% семей имели садовые участки. Бедная по меркам западного мира страна была населена людьми, имевшими фактически по два жилища. Это было непонятно для внешнего наблюдателя — бедные люди, но владельцы dacha.

Россия начинает расставаться с еще одним феноменом советской жизни, который получил известность за границей даже без перевода — dacha. Да, этим словом русский обогатил английский лексикон — настолько бросалась в глаза приезжавшим иностранцам это особенность советского и постсоветского бытия.

Но теперь «дача» вычеркивается из легального языка после вступления в силу закона «О ведении гражданами садоводства и огородничества для собственных нужд и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». В предыдущем законе наряду с садоводством и огородничеством фигурировали и «дачи». Соответственно, корректируются и другие законы, например, Кодекс об административных правонарушениях, из него удаляется словосочетание «дачные дома». Разумеется, изменения текста законов совсем не означают исчезновения самого феномена, их породившего. Но сама инициатива властей — показательна, ибо происходит переосмысление целого пласта жизни.
Отдушина для Homo soveticus

Само слово «дача» происходит от глагола «давать»: царь давал участки отличившимся на службе. Парадоксальным образом, в советское время этот смысл не исчез — дачи по-прежнему давали, только теперь государство. Первые десятилетия новой власти дачи были уделом узкого слоя номенклатуры. И основоположник пролетарского государства Владимир Ленин, и его преемники проживали на госдачах. Эти дачи становились инструментом сплочения правящей верхушки, поскольку не были частной собственностью, их выделяли в пользование пока чиновник был востребован на службе и проявлял лояльность. Выйдя на пенсию, он мог рассчитывать на менее престижную, но по-прежнему государственную дачу, опять-таки, при условии «правильного поведения».
Впрочем, изменения в законе касаются не номеклатурных дач. Они относятся к пресловутым садовым домикам — знаменитым «шести соткам», которые были единственной доступной роскошью советских граждан, не считая автомобилей.

В середине 50-х годов государство, наконец, смягчилось до того, чтобы позволить своим гражданам обзавестись земельными участками. Главной причиной уступки стало самоснабжение фруктами и овощами, поскольку наладить ими бесперебойную торговлю никак не получалось. Кроме того, дачные участки рассматривались и как средство здорового отдыха, а возможно, и как место «выплеска» нерастраченной энергии — которая в противном случае могла бы обращаться в неугодное властям русло.

Дачное строительство сопровождалось множеством оговорок. Справедливости ради надо сказать, что в постановлении Совмина РСФСР от 1955 года содержались указания относительно площадей участков — «в городах — до 600 кв. метров и вне городов — до 1200 кв. метров на семью». То есть шесть соток формально не были пределом. Но все остальное жестко регулировалось. Площади дачных домиков и других строений на усадьбе прописывались в постановлениях Совмина РСФСР с точностью до десятых метра. Разумеется, элита советского общества эти ограничения обходила.

Все это невероятно раздражало население, которое страдало и от невозможности достать элементарные материалы для постройки. Из-за тотального дефицита возведение «дачных домиков» происходило полностью в теневой сфере Нанять рабочих или грузовик для подвоза — все было проблемой. Недаром, председатель КГБ Владимир Семичастный запретил сотрудникам своего ведомства приобретать и строить дачи, опасаясь, что в противном случае они будут коррумпированы из-за необходимости связываться с черным рынком.

Тем не менее, по разным подсчетам от 25% до 35% советских семей обзавелись в итоге садовыми участками.
В начальной школе в моем классе учительница зачем-то спросила — у кого, ребята, есть дачи? Помню ощущение неловкости и стыда оттого, что в классе подняли руки все — кроме меня и еще одного мальчика.

Выезд с весны до осени на выходные на дачу стал традицией. Достаточно вспомнить фильм «Москва слезам не верит», где был показан самый старт садово-огородного движения. Советских социологов немало занимал вопрос, зачем люди изнуряюще работали на своих участках и называли это «отдыхом»?

На дачу приходилось сначала час, а то и два ехать на электричке, потом пешком или на автобусе, затем, не разгибаясь, пахать на своих шести сотках, а после — опять предстояла дорога домой. Для чего? И лишь методом косвенных вопросов социологам удалось выяснить главную причину, побуждавшую людей столь неистово трудиться. В зарегулированном советском мире, с его стандартностью жилищ, дача давала возможность творческого подхода, строительства и устройства участка по своему усмотрению — пусть и в пределах означенных размеров. Homo soveticus ощущал себя на нем полноценным хозяином, создающим свой мир.

К 80-м годам годам крупные советские города были окружены кольцом садовых участков. Там складывались традиции дачной жизни, чем-то напоминавшие дореволюционные, известных по произведениям вроде чеховских или горьковских «Дачников» или рассказу Леонида Андреева «Петька на даче». Власть с недоверием посматривала на возрождение частнособственнических инстинктов, но ничего уже поделать не могла. Так сложилась парадоксальная ситуация — бедная по меркам западного мира страна была населена людьми, имевшими фактически по два жилища. Это было одной из непонятных для внешнего наблюдателя странностей системы — бедные люди, но владельцы dacha.
Непосильное бремя в новых реалиях
Но такое могло существовать только при «развитом социализме» с его минимальными налогами на недвижимость и дешевой электроэнергией.

В конце 80-х — начале 90-х годов пригороды России пережили новый бум строительства, когда отпали прежние ограничения, и заработал рынок стройматериалов. Однако довольно быстро выяснилось, что земельная собственность имеет свою обратную сторону. Для многих поначалу счастливых владельцев загородных домов, а то и вилл бремя содержания сразу двух объектов — квартиры в городе и дачного дома — оказалось непосильным.

Начался процесс, который еще очень далек от своего завершения, по реструктуризации жилищ и собственности, по поиску оптимума. Этому способствуют и изменения в законодательстве, например, возможность прописки на дачном участке. Дача уже не рассматривается как неполноценный объект недвижимости, стирается различие между ней и просто жилым домом. В большинстве стран мира люди либо живут близко к природе — в своих домах, либо «таунхаусах» всевозможных разновидностей, либо живут в многоквартирных домах, а на природе бывают на пикниках и в турпоходах. Содержать загородный дом горожанину для подавляющего большинства населения не по карману. Поэтому нет оснований полагать, что путь России будет отличаться от пути других стран. Разумеется, национальная специфика будет откладывать свой отпечаток, даже в бывшей ГДР прагматичные и экономные немцы никак не могут отказаться от своих участочков.

Меняется и концепция времяпровождения на даче. Все менее популярны изнурительные сельхозработы на ней — в основном, это хобби людей старшего возраста, немного практического смысла в выращивании фруктов и овощей. Дача же видится как место отдыха и развлечений.